Запомни - все обман![СИ] - Алексей Бергман

Обесточить весь район и думать нечего, решил Воронцов. Работать индивидуально под одну единственную улицу и даже дом — подозрительно, охранники могут перестраховаться и вызвать подмогу из расположенного неподалеку офиса Кускова…

Собаки возле дома Федора Павловича лаяли все громче, безмерно огорчая наблюдателя, один из псов показался в кустах у забора — получалось, что охранники, в отсутствие хозяев, выпускают и днем хоть одного волкодава шнырять по участку! — начал прыгать, царапая когтями угловой столб.

Воронцов переместил окуляры выше… и обомлел. В тоннеле, образованном спиралями колючей проволоки вольно прохаживался полосатый кот. На беснующегося внизу кобеля — ноль кошачьего внимания.

Не доверяя собственным глазам, Захар оглядел крышу рядом с собой. Ошибки быть не может: по забору прогуливался е г о котяра.

Остервенелый собачий лай, видать, подействовал на нервы охранникам, высокий худощавый парень в расстегнутой белой рубашке выскочил из дома, увидел животину на заборе, замахал руками — кыш, кыш, пошел!!

Кот даже ухом не повел. Мягко переставляя лапы в бежевых «носочках» невозмутимо прогулялся по тоннелю до противоположного столба… Повернулся спиной к камере… Задрал хвост и… Пометил монитор могучей струей.

Воронцов чуть бинокль не выронил!

А что произошло с охранником!! На несколько секунд парень в беспечно расхристанной рубашке лишился дара речи. Опомнился. И озверел не хуже кобеля!

На вычищенных лужайках не нашлось ни одного булыжника. Рассвирепевший охранник смотался к стопке кирпичей и начал метать их в нарушителя порядка!

Собака создавала шумовое оформление.

Воронцов чуть от хохота не умер, представляя, как перед глазами, приникшего к мониторам охранника в доме, вначале возникла, увеличенная экраном кошачья задница, потом…

Потом, короче, стало плохо видно.

Кирпичи летели мимо, метким попаданиям шибко мешали спирали «колючки», кот демонстративно уселся мыться возле самой камеры, «бомбардировка» прекратилась: озверевшему охраннику хватило ума понять — за разбитую кирпичом камеру слежения, заплатишь из кармана. Парень почти плакал. Воронцов почти рыдал от хохота. Собака совершенно чокнулась от такой кошачьей наглости. Из дома высыпали оставшиеся два сикьюрити.

Оп–паньки, обрадовался Воронцов. Значит, слова Алиева верны — во время отъезда хозяев дом охраняют три человека. За эту информацию коту уже спасибо.

Вот если бы он смог проделать такой фокус еще раз…

«Разведчик» размечтался. Кот не только загораживает спиной камеру, но еще и отвлекает на себя внимание. Охрану расхолаживает. Поскольку ни один человек в здравом рассудке не заподозрит полосатого зверюгу в целенаправленной диверсии. В нужный момент охранники и собаки соберутся в одном месте, как и сейчас «облаивая» нарушителя с хвостом. В том, что кот снова вернулся к своей «метке» никто подвоха не увидит — коты так делают всегда: один раз «застолбил» за собой территорию, наведается снова.

Получиться «договориться» с умным зверем? Воспримет ли кот мысленную или вербальную просьбу Воронцова повторить спектакль?

Попробовать, пожалуй, стоит. Сейчас он как–то у г а д а л, что мешает человеку незаметно в дом пробраться… Начал действовать не дожидаясь даже чуть оформленной подсказки.

О том, как и почему это получается, Воронцов старался не думать. Самое малейшее сосредоточение на фантастических способностях зверя, нагоняло страх. Рассудок метался между реальностью происходящего и невероятностью событий, логика искала объяснение странностей и упиралась лбом в тупик, за тонкой стенкой которого притаилось безумие. Захару казалось, эту стенку только тронь — она прорвется и голову затопит жуткая смесь, сдерживаемых противоречий, кошмарных сновидений, ставших явью, он погрузиться в безмерные пучины безумия и потонет в них навечно!

Воронцов п р и к а з ы в а л себе не зацикливаться на рассуждениях! Приказывал рассудку принимать события, как данность, неизбежность, фатум!

Перестать ДУМАТЬ было невероятно сложно. На задворках сознания бродили страхи, на мягких лапах там бегало безумие, щекочущее чувство предвкушения краха ВСЕГО, накатывало… Причем накатило особенно сильно, в момент отсутствия полосатого зверя.

И это пугало больше всего. Кот начинал действовать на Воронцова, как некий успокоительный наркотик–транквилизатор.

Не думать! не думать!! не думать!!!

Плевать на все странности невероятного кошары, если он поможет разрешить проблему с собаками и камерами! Охрану на себя возьмет.

Не прибегая к помощи бинокля, Захар наблюдал за разворачивающимися внизу событиями. Два здоровенных парня лихо подтаскивали к забору лестницу, их расхристанный коллега волок за дом — наверное, к вольеру — сумасшедше упирающегося кобеля. Кот смотрел на суету невозмутимо: сверху вниз.

Смехота.

Дождавшись момента, когда кот легко спрыгнул во двор сгоревшего дома, Воронцов взял бинокль и начал детально обследовать, заросшие сорняками участки двора — готовить место для разбега так, чтобы позже не возникли сюрпризы в виде ям или, разбросанных головешек.

Довел взгляд до обгоревшего угла… На черных обугленных бревнах висело нечто, что раньше Захар принял издали за обрывок яркой ткани, случайно залетевшей во двор и повисшей на торчащем из бревна гвозде.

На гвозде висела не тряпка. А почти новый погребальный венок из дешевых пластмассовых цветов. Внизу под ним пылился скромный завядший букетик из четырех гвоздик.

Хорошее настроение, как рукой смело. Похожие погребальные венки Воронцов часто видел на обочинах дорог — так близкие отмечали место аварии, при которой душа их родственника рассталась с телом.

В доме, по соседству с Кусковым сгорел человек. Погорельцы приходили сюда — прощаться. Оставили венок, букет. Ушли.

Душу Захара затопила ненависть. Нувориш, не сумев договориться с соседями о продаже участка, сжег их дом вместе с кем–то из жильцов!

Сволочь. Мразь. План выемки из сейфа компромата мгновенно претерпел изменения. Кусков должен заплатить за поджог, случившийся по его приказу.

С нешуточным трудом Воронцов заставил себя не включать в план наказания охранников — наверняка обычные сикьюрити, обычно «грязную» работу выполняют люди со стороны.

Сгибаясь, поднялся на ноги и быстро покинул крышу.

Кот ждал Воронцова во дворе возле автомобиля. Одного взгляда на полосатого зверя хватило, чтобы черная ненависть, чуть не задушившая Захара на крыше, покинула душу. Мысли поскакали в обычном порядке, покой и мир стали первостепенными.

«Транквилизатор» полосатый, дери его за ногу!

Ощущая себя полноценным пациентом психбольницы, Воронцов чертил на листе бумаги план поместья Кускова и, крестиками отмечая расположения камер, показывал их коту.

— Вот здесь, приятель, надо засесть в первую очередь, — тыкал карандашом в крестик–камеру на столбе забора. — Ты тут был. Потом, желательно, переместиться к камере над входом в гараж. Здесь удобно козырек расположен, можно задницей закрыть объектив. Потом, когда я пересеку открытый участок…, в зависимости от того, где будут собаки и охранники, бежишь сюда…

Умора. Сумасшедший дом на выезде! Если бы кот так внимательно не следил за малейшим передвижением карандаша по ватману, Воронцов влепил бы себе пощечину — очнись, дурило! с кем разговариваешь?!

Полноценный сумасшедший вдумчиво беседовал с котом. Вначале Воронцов заподозрил (с некоторым беспокойством), что Приятель следит за карандашом, как за игрушкой. Мгновение и лапой поддаст по «мышке»!

Мгновения проходили. Кот сидел перед бумагой, как вкопанный. Ушами чутко прядал.

Невероятно, но приходилось признавать — полосатый Приятель внимает каждому слову. Когда же в ответ на одно из предложений Захара, кот осторожно дотронувшись лапой до карандаша н а п о м н и л человеку об еще одной камере… Воронцов чуть реально не тронулся! Причем прежде, увлекшись, машинально ответил коту:

— Да помню я, помню, тут деревья меня прикрыть должны!

Ответил и выронил карандаш. Карандаш покатился по столу. Кот, нажав лапой, остановил его перед самым падением на краю стола. Воронцов с трудом заставил себя поверить, что это все ему не сниться, все происходящее не бред «заглючившего телевизора», происходит наяву, не чудится: кот р е а л ь н о понимает его слова, участвует в детальной разработке плана.

— Ты меня понял? — осторожно и хрипло спросил Захар. — Ты все, Приятель, понял?

Кот вроде бы повел плечом. И спрыгнул со стола, направился на кухню доедать сардельку.

«Если я все же брежу и кот ничем мне не поможет, — глядя на независимый кошачий шаг, подумал Воронцов, — у меня еще есть фора в несколько дней. Будем считать, сегодня — пробный шар. Буду крайне осторожен, постараюсь не засветиться».